Новости всё Мода - iCity.life Белгород

В США, Израиле, Англии и некоторых других странах используется суррогатная терапия – секс со специально обученным человеком. Зачем и кого нужно учить сексу, мы спросили у психолога и психиатра Доктора Ройтмана и суррогатных партнеров (имена клиентов и партнеров изменены).

«Я хочу, чтобы вы смотрели на меня. Давайте попробуем. Откройте глаза. Начиная с этого момента, вы будете прислушиваться к сигналам своего тела», – инструктируя голосом учительницы мужчину в постели, женщина стягивает с себя майку, джинсы и белье. Ей около сорока. Она даже не пытается быть сексуальной. У нее другая задача – научить заниматься сексом мужчину. В 2013 году на «Оскара» претендовал фильм «Суррогат» Бена Льюина. Этот номинант имел все шансы повторить успех «Форреста Гампа» даже без Тома Хэнкса в титрах. Главную роль – роль 38-летнего журналиста Марка О’Брайена, пережившего в шестилетнем возрасте полиомиелит, – блестяще сыграл Джон Хоукс. Его партнершу – великолепная Хелен Хант. Но дело не в кастинге. Дело в теме: инвалиды и секс. И то, как эта проблема решается с помощью суррогатной терапии – в цивилизованном обществе, разумеется. Фильм основан на реальных событиях. В его основу легла биография реального Марка О’Брайена, который, переболев в детстве полиомиелитом, был много лет почти неподвижен, но, вопреки физической немощи, уже во взрослом возрасте потерял девственность и наладил личную жизнь. Можете прочесть об этом в его эссе «В поисках секс-суррогата» или в книге его партнерши Шерил Коэн Грин, которую она написала в соавторстве с психотерапевтом Лорной Гарано. «Секс – моя жизнь. Откровенная история суррогатного партнера» дает возможность заглянуть по ту сторону суррогатной терапии.

Родоначальники этого метода, ученые Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон, в конце 1960-х – начале 1970-х провели ряд исследований, которые показали, что расстройства сексуальной функции – не такая уж редкая вещь у пуритан-американцев. Секс-просвещение помогало, но лишь отчасти. Против стыда, страха и тревоги – краеугольных камней большинства сексуальных расстройств – все вместе взятые образовательные каналы американского TV были бессильны. Тогда ученые разработали техники лечения различных нарушений, основанные на принципах поведенческой терапии. Пары должны были выполнять домашние задания, которые им задает терапевт, и это все бы решило. Но тут возникла новая проблема – у многих пациентов с сексуальными расстройствами из-за этих самых расстройств не оказалось партнеров для выполнения домашних заданий. Чтобы разорвать этот порочный круг, нужен был кто-то, исполняющий обязанности постоянного любовника или любовницы. Так появилась профессия «суррогатный партнер».

Первое, что нужно понять: суррогатный партнер – не проститутка. Это профессионально обученный инструктор, который вступает в физический контакт с клиентом с целью помочь ему проработать сексуальные зажимы и проблемы, мешающие построить здоровые близкие отношения. Стать суррогатным партнером совсем не просто. Во-первых, нужно пройти кастинг. Психотерапевт доктор Ройтман из Израиля, в течение пятнадцатилетней практики сотрудничавший с 20 суррогатными партнерами-женщинами, так описывает эту профессию: «Это, как правило, женщины в возрасте 25–40 лет с образованием в области педагогики, спорта или медицины (в первую очередь физиотерапии). Все кандидаты проходят двухчасовое интервью, на котором проверяется их психическое здоровье, умение строить отношения, стабильность характера и даже пунктуальность. Выясняется мотивация, отношение к сексу, способность доставлять и получать сексуальное удовольствие. Исключается криминальное прошлое. Категорически не подходят для суррогатной терапии бывшие работницы сексуального бизнеса – там отношение к клиенту совсем другое. Легче научить женщину без опыта, чем переучить проститутку. После этого кандидатки проходят 20-часовой курс базовой психологии и сексологии, во время которого тоже происходит отсев. Как пациент, так и суррогатный партнер перед началом лечения проходят медицинское обследование для исключения венерических и других заразных заболеваний. Разумеется, половые контакты происходят только с использованием презервативов – кстати, тоже немаловажный навык для неопытного пациента».

Терапевт – серый кардинал суррогатной терапии. Он встречается раз в неделю с каждым из участников процесса по отдельности и, выслушав обе стороны, намечает план следующей встречи, дает домашнее задание, используя в своей работе элементы психотерапии и эриксоновского гипноза. В рамках одного метода у каждого терапевта, как у каждого партнера, свои приемы и хитрости. Акт физической любви в этом деле – цель, до которой нужно еще дойти (многие клиенты, между прочим, бросают уже на первых сеансах). Он происходит уже на очень продвинутом уровне терапии. На первом этапе клиент и суррогатный партнер ограничиваются простыми прикосновениями. Практика базовых упражнений помогает людям расслабиться и сосредоточиться на своих ощущениях. Шерил Коэн Грин, например, учила клиентов правильно дышать и использовала упражнение «ложечка», во время которого мужчина лежит на боку в позе эмбриона, а она прижимается к нему со спины, как бы защищая и успокаивая.

Со временем клиенты допускаются к более продвинутым практикам в зависимости от поставленной задачи. «Когда женщина готова обнажиться, я перехожу к игре “в раздевание”, – объясняет Майкл, суррогатный партнер из Лондона. – Не до конца. Допустим, я сам снимаю рубашку. И в данном случае то, что я не обладаю идеальной фигурой – мой живот не такой плоский, как мне бы того хотелось, а бицепсы не такие крепкие, – помогает клиенту, женщине, справиться с ее собственным комплексом те­лес­ной неполноценности. Затем я могу предложить ей изучить мои гениталии, словно она – инопланетянка, которая никогда не видела человеческих половых органов. От нее не требуется доставить мне удовольствие. Ни в коем случае. Это своего рода игра, позволяющая человеку открыть для себя тело другого человека и со временем – свое собственное». 

На следующей стадии суррогатный партнер может дотронуться до гениталий клиента. «Иногда я использую технику “картирования”, просто дотрагиваясь пальцем до различных точек – клитора, вагины, снаружи или внутри ануса, – для того чтобы клиент мог создать ментальную карту своего тела и тех ощущений, которые дают различные его точки», – объясняет Киан де ла Кур, специалист по соматике, который выступает в качестве суррогатного партнера и часто работает со слепыми людьми.

Если сессия проходит успешно, суррогатный партнер может заняться с клиентом оральным сексом или стимулировать его с помощью рук. В идеале на последних занятиях должен состояться полноценный акт – крайне важное событие. Особенно когда речь идет о взрослых и очень взрослых девственниках и девственницах с багажом серьезных сексуальных расстройств за плечами. Шерил упоминает в своей книге 70-летнего девственника Ларри. У доктора Ройтмана был опыт работы с пациентом, который дожил девственником до 50 лет. «Пятидесятилетний математик в молодости несколько раз попадал в больницу в состоянии острого психоза. Диагноз при выписке – шизофрения. Он никогда не работал по специальности, редко выходил из дому. Находился на лечении в психиатрической клинике у моего коллеги. Получал различные антипсихотики, – рассказывает о своем пациенте доктор Ройтман. – Уроженец Китая из русскоязычной семьи, он всю жизнь прожил в Израиле, но неплохо говорил по-русски. Был подозрителен и немного агрессивен. Он мне сразу заявил, что, чтобы лечиться у меня, надо быть “новым русским”. Мне стало смешно, но я подумал, что с этим шутить не стоит. И все-таки у меня вырвалось слово “или”: “Или старым китайцем!” Это разрядило атмосферу. Мы начали работу. Я видел, что он в неплохом психическом состоянии, и по разным признакам предположил, что диагноз тридцатилетней давности, возможно, был неправильным. Обсудив ситуацию с моим коллегой, я решил постепенно уменьшать дозы антипсихотических препаратов. Мужчина ожил, острил, демонстрировал эрудицию, но при этом казался пришельцем из другой эпохи. Хвастал знанием русского языка, цитировал Пушкина, дарил суррогатной партнерше цветы или конфеты, что в Израиле в принципе не принято. На занятиях она не могла на него нарадоваться. Когда процесс дошел до полных половых актов, она говорила, что такого мужчины в ее жизни еще не было. Математик быстро освоил все сексуальные позиции и даже совершил половой акт стоя, что не входило в “обязательную программу”. Параллельно он впервые устроился на работу по специальности. Я был чрезвычайно рад таким успехам и уже подумывал о следующем этапе – поиске постоянного партнера. Но тут он мне заявил: “Спасибо, что ты меня научил сексу. Все женщины одинаковые! Все хотят одного и того же – завладеть моими сбережениями и бросить меня. Я уже нашел заведение, где за меньшие деньги, чем я плачу здесь, я могу каждый день быть с новой женщиной!”» 

Судя по всему, суррогатный секс обладает уникальными возможностями и помогает там, где пасуют другие терапевтические подходы. Спектр его действия довольно широк, как и проблемы людей, прибегающих к помощи суррогатного партнера. И дело тут не ограничивается только физическими недостатками – об этом есть другое кино, фильм «Суррогат» Тали Шалом-Эзер, в котором суррогатная партнерша работает с молодым красивым социофобом Эли. Проблемы клиентов также могут быть связаны с пережитым насилием, токсичными отношениями, изменами или даже травмой, полученной при рождении. Многие страдают от комплексов неполноценности, связанных с внешностью – часто надуманных, вроде классического женского «у меня некрасивые половые губы» или классического мужского «у меня маленький член». В практике доктора Ройтмана был такой случай. На прием пришел 25-летний студент модельной внешности с жалобой на то, что у него очень маленький член и нет никаких шансов, что какая-то женщина его захочет. В беседе выяснилось, что все его детство отец тяжело болел, а потом умер. Мать, сварливая женщина, критиковала сына за каждую мелочь. Парень вырос неуверенным в себе, неспособным оценить свою привлекательность да еще каким-то образом устроился подрабатывать в секс-шоп. Ассортимент гигантских резиновых дилдо и вибраторов на полках только усугублял чувство неполноценности. Клиентки – уверенные в себе, ассертивные женщины – заигрывали с симпатичным продавцом, но это вызывало у парня только приступы паники. На всякий случай доктор отправил «мнимого больного» на консультацию к урологу и получил письменный ответ с заверениями, что пенис пациента абсолютно нормальных размеров. Несколько месяцев работы с опытной спокойной суррогатной парт­нершей выработали у него уверенность в себе, и уже через полгода он имел секс чуть ли не с половиной студенток художественного училища, о чем с энтузиазмом сообщил доктору по окончании терапии.

Тем не менее суррогатная терапия не лишена рисков. И если от венерических болезней защищает презерватив, то от чувств так просто не отгородиться. Существует реальная опасность эмоциональной привязки к суррогатному партнеру. Чтобы этого не происходило, в терапии действуют довольно жесткие правила игры: пациент не должен знать настоящее имя и телефон суррогатного партнера. Они не общаются в социальных сетях. Сеансы происходят либо в клинике, либо в гостинице и продолжаются ровно два часа. Также клиенту не следует платить напрямую партнеру, оказывать знаки внимания и, конечно, по уши в него влюбляться. В общем, легче сказать, чем сделать. Поэтому профессионал должен постоянно отслеживать эмоциональное состояние клиента и не давать ему увлечься. Но и себя нужно держать в руках. «Когда вас объединяет множество приятных моментов и вы регулярно встречаетесь в течение нескольких месяцев, устанавливается некая близость, выделяются эндорфины, что делает ваши отношения похожими на влюбленность. Тут нужно быть очень осторожным», – рассказывает суррогатный партнер Анна. Она не замужем – просто потому, что на собственную личную жизнь ей не хватает ни сил, ни человеческого тепла. Как ни странно, именно доброту, чуткость и терпение называет главными качествами суррогатного партнера Лорна Гарано. Если верить книге, ее коллеге Шерил Коэн Грин этого тепла хватило на 1000 человек.

Психиатр и психотерапевт Марк Ройтман («Клиника а-Шарон», Кфар-Сава, psych.co.il) – о том, не пора ли вам обратиться за суррогатным сексом

В процессе психотерапии невозможно избежать обсуждения сексуальности и сексуальных проблем пациентов. Несмотря на то что я прошел курсы по сексологии, во время учебы в Институте психотерапии Тель-Авивского университета я чувствовал, что навыков работы в этой области не хватает. В начале 90-х я с интересом смотрел передачи Елены Ханги «Про это» и Боба Берковича на канале CNBC, который неоднократно приглашал сексолога Барбару Кислинг. Она без стеснения рассказывала о своей работе суррогатным партнером в молодости и написала несколько книг на эту тему. Во время очередного налета на Barnes & Noble на 5-й авеню я купил эти книги и многие другие по сексуальной терапии. Тогда же я получил приглашение на семинар по суррогатной терапии в Тель-Авиве. Это оказалась новая клиника, созданная вернувшейся из США сексологом, и я согласился с ней сотрудничать. За 15 лет практики ко мне почти не обращались женщины. Главная женская проблема – вагинизм – встречается редко. Боли во время секса бывают разной степени тяжести. Некоторые терпят, другие избегают секса. Аноргазмию многие женщины попросту скрывают. Проблемы с эрекцией или преждевременное семяизвержение в отношениях скрыть труднее. 90 % моих пациентов – мужчины возраста 22–40 лет. Большинство нормально выглядит, имеет хорошее образование и статус в обществе. Это могут быть инженеры, адвокаты, врачи, студенты, молодые офицеры, главная трудность которых – неспособность завязать интимные отношения с женщиной. Мы живем в конкурентном обществе. И именно успешные молодые мужчины чувствуют, что они должны быть первыми во всем, включая секс. Я могу услышать от 22-летнего парня, что его «поезд давно ушел». Некоторые уверены, что эрекция у них должна быть, как только они увидят девушку, и уж по крайней мере – когда до нее дотронутся. И если этого не происходит – проблема. Как сказал один мой клиент, работающий в области высоких технологий: «Я знаю, что у меня большой член, но я чувствую его маленьким!» Я думаю, это относится к трем четвертям пациентов суррогатной клиники.